вторник, 28 января 2014 г.

Анатолий Мошковский. "Семь дней чудес"

Глава 26
НАКОНЕЦ-ТО!

   Они храбрые? Хорошо! А не могут ли они стать еще храбрее?
  Весь последний урок Боря старательно водил по ребятам Хитрым глазом. Класс изменился: ни подсказок на арифметике, ни кривлянья девчонок, ни шушуканья, ни обстрела друг друга из стеклянных трубочек жеваной промокашкой… Только звезды, звезды сверкают у всех в глазах!
   Тишина. Спокойствие. Внимание, А когда прозвенел с урока звонок, никто не запрыгал, не захлопал партами. И только ушел учитель, Боря встал – заставил себя оторваться от сиденья! – и открыл рот – заставил себя открыть его! – и громко – заставил так зазвучать свой голос! – сказал:
   – Андрей, слушай меня!
   И не только Андрей, весь класс притих.
   – Недавно на пруду, – продолжал Боря, – произошло кораблекрушение – погибла лодка.., подводная… Чудо, а не лодка!..
   – Неужели? – Звезды еще ярче разгорелись в глазах Андрея, вспыхнули, как магний, и взглядом, полным иронии и удивления, он посмотрел на Борю. – Что ж ты не достал ее?
   Боря растерялся. И не один Андрей, весь класс жег его прямыми и беспощадными звездами.
   – А как? Как ее можно достать?
   – Нырять.
   – Но ведь еще холодно! И неизвестно, где она лежит…

   Боря с новой силой стал водить Хитрым глазом по Андрею, по мальчишкам и даже по девчонкам, чтобы не визжали, не отговаривали мальчишек.
   – Ребятки, вы слыхали? Ему прохладно! – повернулся к классу Андрей.
   И класс покатился со смеху.
   – А может, нырять еще и мокро? – едко спросил у Бори Глеб, тускло мерцая глазами-звездами: ярче, ярче – вспышка! Подумать только: Глеб, Попка-дурак, вспыхивает…
   От нового взрыва хохота качнулась люстра.
   – Тише вы, сейчас я нарисую его! – Стасик выскочил из-за парты к доске. – Нарисую его храбрую физиономию…
   – Не надо! – сказала вдруг Наташка, и Боря со страхом посмотрел на ее разгоревшееся лицо, в ее необыкновенно яркие зеленые глаза. – Разве это по-мужски – смеяться над одним? Вот увидите, и Боря скоро не будет бояться нырять в холодную воду, и будет сам принимать трудные решения, и лучше понимать, с кем надо дружить… Но ведь он так любит технику!
   – Ну и что? – сухо спросил Андрей. – Какое это имеет отношение ко всему, что случилось?
   – Самое прямое! – крикнула Наташка. – Как ты не понимаешь? И вы тоже, – она обратилась к классу, – вы тоже не понимаете?
   Класс не отвечал.
   – Знаете, что я предлагаю? – в полной тишине спросила Наташка.
   – Знаем, – сказал Андрей, – можешь садиться… Итак, ровно через тридцать минут всем быть у пруда. Захватите с собой полотенца, маски для ныряния. Ты, Наташа, возьми одеколон для обтирания, ты, Вова, принеси надувной матрас, а с вас, Коля и Стасик, по полушубку… Итак, ровно через тридцать…
   Боря молчал, прятал глаза. Ну и Наташка!..
   Все решится сегодня, и все зависит от него, Бори, от его терпения и выдержки. И от Хитрого глаза!
   Все стали выходить из класса, но и теперь Боря посылал вдогонку им невидимую энергию приборчика. Ребята шли по коридору спокойно, совсем не так, как в тот день, когда он направил их к пруду испытывать лодку, – тогда это была разноголосая толпа длинноухих…
   Боря ни к кому не подходил, он издали направлял на ребят Хитрый глаз. Он даже прошел часть дороги за Андреем – к его дому: он – главный, и что будет, если он не придет?
   Потом Боря повернул к пруду. Туда уже сходились ребята. Боря тихонько стоял в сторонке. Плохо было ему. Хоть сам лезь в воду! И полез бы. Но кто же, кто же тогда поддержит в них храбрость и решимость?
   Хорошо все-таки быть храбрым, независимым! Но без Хитрого глаза, а самому по себе. Тогда не надо было бы все время хитрить, мучить себя и других и бояться каждой кнопки…
   У воды на травке лежали два больших полушубка. Рядом с ними Андрей качал ногой насос, и гигантский синий матрас для плавания оживал, расправляя складки, и каждую минуту толстел и приподымался над землей. Стасик с Вовой протирали стекла масок.
   Митя и Витя деловито ходили вокруг пруда и пытались проникнуть взглядом в воду.
   – Начнем? – Андрей кончил качать. – Нырять будем вчетвером, каждый в своем квадрате, и чтоб не баламутить воду…
   – А как же Боречка? – неожиданно спросил Глеб. – Так и будет стоять в сторонке?
   – Это его личное дело, – резко прервал его Андрей. – Ты будешь нырять в правом углу пруда.
   – А Боречка? Ради него ведь стараемся…
   – Надевай маску и иди первым! – приказал Андрей, и Боря, глотнув обиду, направил на обоих Хитрый глаз.
   Надо было терпеть и не поддаваться. Терпеть до последнего.
   – А я предлагаю силой раздеть его и заставить нырять! – не унимался Глеб.
   – Какой принципиальный! – со смехом сказала Наташка и потрясла бутылочкой, в которой забулькал тройной одеколон. – Отправляйся скорей в пруд и не бойся! Уж потом я так разотру тебя…
   – А кто боится? – запетушился Глеб, кольнул Борю глазами-звездами и стал сбрасывать с себя одежду.
   «Ну и Наташка! – опять подумал Боря. – Как все-таки по-разному действует эта кнопка на ребят! Одни его ругают, другие – наоборот. И Глеба терпят. Забыли про его обман, что ли? Или простили?»
   – И чтоб воду не баламутил! – повторил Андрей. – Ничего тогда не найдем.
   Мальчишки, в ластах и масках, вошли в воду, поплыли и стали осторожно нырять. И сквозь воду светились их звезды!
   – Ну, есть? – спрашивал Вова, когда кто-нибудь из ребят выныривал.
   – Нет!
   Ребята снова погружались.
   И тут Боря впервые подумал, и эта мысль обожгла его болью: а что, если они найдут лодку и Андрей отдаст ее Вове? Ведь отдаст… Отдаст, и дело с концом! А потом Вова вернет ему тот мяч и трехцветную ручку с запасными стержнями…
   Точно. Так оно и будет. А он-то, дурак, думал, строил планы.
   Лучше уйти отсюда, убежать!
   Но его ноги словно приросли к земле, и он не уходил, не убегал. С горьким упрямством продолжал он водить Хитрым глазом по ребятам, по тем, кто был на берегу, на воде и под водой, кто, отдыхая, придерживался за матрас.
   – На берег! Новая очередь в воду! – отдал команду Андрей, и все четверо поплыли к берегу. И пока они вытирались полотенцами, делали зарядку, кутались в полушубки и давали Наташке растирать свои замерзшие спины и грудь, в воду вошли другие ребята и стали прочесывать новые квадраты пруда.
   И вдруг Боря увидел лодку. Это была она, она! Она высунулась из воды и приподнялась
вверх – узкая, грозная, с острым носом и маленьким винтом на корме. Ее держала над водой чья-то рука, –Урра, урра! – закричал он и запрыгал по берегу. – Нашли! Ур-ра!
   – А что здесь такого? – направил на него свои карие звезды Андрей. – Иначе и быть не могло.
   С лодкой в поднятой руке к берегу плыл Митя, а за ним быстро гнал надутый матрас Витя, чтоб Митя положил на него лодку. Но Митя не хотел показать, что устал, и продолжал держать лодку на весу.
   «Что теперь делать? – в смятении думал Боря. – Как поступить?»
   Вова уже стоит у самой воды и даже наклонился вперед.
   Подойти сзади? Подойти, вырвать лодку – и деру?
   Нет… Не годится так… Нельзя…
   Надо попросить, и получше! Они сейчас странные. Могут отдать просто так.
   Вот уже все ныряльщики на берегу. Наскоро вытираются полотенцами, растираются, одеваются. Все уже потрогали лодку. Она высохла, и солнце сверкает на ее боевой рубке, а Боря все не решается приблизиться к ней.
   Потом решился, потянулся к ней одним пальцем.
   – Ребята, можно?
   – Чего тебе? – спросил Андрей, и Боря глотнул слюну: сказать или нет?
   И вдруг решился – скажу!
   – Можно взять ее?.. Она ведь…
   Внезапно к лодке прыгнул Глеб, вырвал ее из Митиных рук и бросился от пруда. Ребята и опомниться не успели, как Боря тремя прыжками догнал его и повис на толстой спине, пытаясь повалить на траву, а Глеб задергал плечами, чтоб стряхнуть его с себя.
   Тотчас их окружили ребята, и Андрей без всякого труда выдернул из судорожно сжатых пальцев Глеба лодку и так его стукнул, что Глеб перекувырнулся через голову.
   – Ты опять за свое? – сказал Андрей. Глеб поднялся и вытер ладонью нос. В глазах его уже не было и намека на звезды, а была одна злость.
   – Я еще покажу вам!.. – процедил он. – И особенно тебе! – Он ткнул пальцем в Борю. – Обманщик, подхалим, трус!
   Боря прямо задрожал весь от обиды и ненависти.
   – У меня и лайнер исчез из дому… – продолжал Глеб. – Не у тебя ли он?
   – У меня! – крикнул Боря. – А ты еще больший трус и обманщик… Я хоть отдал Вове мяч и трехцветную ручку со стерженьками, а ты что? И лайнер тебе не нужен, и лодка не нужна… А я… Я мечтал! Всю жизнь мечтал!.. Ребята!..
   Сильный удар сбил Борю с ног. Он вскочил весь в слезах, с ссадиной на щеке, в испачканной куртке и с грязными от земли руками, вскочил и бросился на Глеба. Но того уже крепко держали за руки ребята, и Андрей швырял в него слова:
   – Так… Хватит… Вон отсюда! Ну?
   Услышав эти слова, Боря подскочил к Глебу и замахнулся, но Андрей повернул к нему свое лицо.
   Глеб медленно побрел от них.
   – Ребята, дайте мне лодку, – жалобно попросил Боря. – Ну дайте…
   – Вова, твое слово! – сказал Андрей. – Что тебе дороже: мяч и ручка или лодка?
   – Собачка… Да ладно, пусть берет.
   Боря схватил лодку обеими руками я прижал к куртке.
   – Жаден до чего, – сказал Стасик, – «Мечтал»! А для кого мечтал? Для себя ведь.
   – И ты уходи, – проговорил Митя.
   – И не попадайся нам больше, – добавил Витя.
   – Что вы… – с волнением сказал Боря и глянул на Наташку, которая держала в руках почти пустой пузырек и смотрела под ноги. – Я ведь не хотел… И вы.., вы не знаете меня!.. Не понимаете!
   И увидел, как погрустнело, осунулось, потемнело от страдания ее лицо.
   – Иди, – сказала она. Тихо так сказала, беззлобно, с участием, даже с болью, и это было хуже всего. – Иди, Боря…
   Боря отвернулся от них и пошел. Сначала он шел быстро, еще не осознавая всего, что произошло, а потом пошел медленнее, труднее, спотыкаясь на каждом бугорке.
   Потом он увидел впереди себя Глеба. Он шагал, посвистывая и ногой отбрасывая с дороги камешки, точно и не случилось ничего. Услышав Борины шаги, Глеб обернулся.
   – Ах, и тебя поперли! – радостно крикнул он. – Поздравляю! – Глеб остановился, потер кулак о кулак. – Иди сюда, получай добавку…Обещаю оставить в живых!
   Боря замедлил шаг.
   – Ну ладно, не буду бить. Пожалею. Так сказать, друзья по несчастью… Иди же сюда!
   Боря пошел еще тише, потом остановился.
   – Иди же! – бодро повторил Глеб. – Не буду бить… И лодку не буду отбирать, и лайнер просить… Даю слово!
   – У тебя нет слова, – сказал Боря.
  – Ну не сердись… Давай знаешь что? – Глеб посмотрел на пруд, и глаза его блеснули холодной злобой. – Я ненавижу их! А ты?
   – А я… А я… – Боря выбирал слова, чтоб покрепче задеть Глеба. – А я люблю.
   – Их? Нет, ты серьезно?
   – Серьезно.
   – Врешь! – закричал Глеб.
   Конечно, Боря и вправду немножко врал. И не так уж немножко.
   – Не вру, – сказал он.
   – А я-то хотел тебе предложить… – Уходи от меня, – сказал Боря, сжал кулаки и пошел на него, и Глеб, тяжелый, толстощекий, отпрыгнул от него и побежал, и у него при этом сильно тряслись щеки.
   И вот тогда, когда Глеб исчез и уже не было видно ребят у пруда, из глаз Бори вдруг брызнули слезы и он заревел от обиды и горя. Все у него ушло, все пропало, исчезло… Все-все! Как он теперь посмотрит ребятам в глаза? Что скажет? И Наташке, и другим…
   И тут Боря вспомнил о Хитром глазе. Много от него толку? Не было бы его – не на что было бы надеяться, а то ведь все время на что-то надеешься, думаешь, ждешь… Выбросить его надо! Швырнуть в пруд. Разбить об стену дома… Но… Но что, если среди этих кнопок все-таки есть хоть одна счастливая, которая сможет все изменить?
   Но какая? Какая? В последний раз нажмет.
   И он наугад нажал кнопку с цифрой 8».

Комментариев нет: